***

В тот день Геста сидела одна до самого позднего вечера, никто больше не приходил. Да ей было и не до гостей.Впечатления от всего произошедшего, но больше, конечно, от легенды, поглотили ее мысли и эмоции. Словно каким-то трепещущим покрывалом укрыли душу. Все воспринялось так ярко, и девушка уже не могла разделить, где она, а где древняя сказка. Словно сама стала ее героиней.

Возможно, виной тому был Яз? Его голос, который моментами ощущался прикосновением на коже. Его внешность. Несомненно, мужчина был красив. Непривычной, грубоватой и одновременно утонченной красотой. Не зря она в первый момент сравнила его с чистокровным жеребцом. Была в нем какая-то огненная сила и гордость. И при этом глубоко скрытая тоска и боль, как будто он устал жить.

Впрочем, немудрено устать жить, если ты уже много лет живешь в этом подземелье. Сама она за три дня устала. Правда, тут Геста смутилась от своих мыслей, существование казалось ей конченым ровно до того момента, как появился Яз. Он словно расширил собой границы ее тюрьмы, превратив Лабиринт в некий мир, в котором теперь было интересно жить.

Конечно, Геста не была дурой, и задавала себе вопрос: а имеет ли она права на общение с ним? Она замужем, кем бы ее муж ни был. Но отказаться не смогла бы, это как отказаться от глотка чистого воздуха, когда ты сидишь в затхлой норе. Он как будто приносил с собой солнечный свет и веселье. Он был...

Было и другое. Несоответствие. Чудовище. Смертники.

Геста много думала, стараясь понять.

Ну не был похож ящер на людоеда. Нет, то есть, он был очень даже похож, с его-то кошмарной пастью, но Геста не ощущала в нем ни истинной жестокости, ни истинного зла. И это казалось странным. Зачем тогда ему смертники? А уж зачем ему, огромному ящеру, она, крохотная человечка, было вообще, выше ее понимания.

И тут эта легенда.

Когда Яз читал, у нее картины вставали перед глазами.

Но сейчас ей хотелось перечитать все самой. Она долго ходила кругами, не решаясь разрушить впечатление. Но потом все же открыла книгу и начала читать.

И снова виделись ей высокие дикие горы, и в них пещера, а в пещере полно несметных богатств. Там жил одинокий дракон, наводивший ужас на всех вокруг. И девушка, которую он похитил. Была любовь, такая прекрасная, что Гесте хотелось плакать.

Но оказалось, Яз прочитал не все, только половину легенды. Наверное, специально закончил на счастливой ноте. А теперь, жадно вчитываясь в украшенные завитушками буквы, она видела совсем другую судьбу.

Счастье не бывает вечным. Повелитель той страны захотел взять себе скрытые в пещере богатства и прослыть героем. Пришли его воины, чтобы убить дракона и забрать золото. Дракон посмеялся, сказал:

- Берите и убирайтесь. Не трогайте лишь мое сокровище, - и ушел вглубь пещеры.

А людям, стоило услышать про сокровище, они пожелали взять именно его. Дракон сражался, уничтожил всех, но и сам погиб. Потом, когда бой уже был окончен, в пещеру вошел случайный свидетель, простой человек, странник-жрец. Странник увидел там богатства, много убитых воинов и мертвого дракона, закрывавшего своим телом девушку. Она-то и была его сокровищем.

Тут уж Геста не в силах была сдержать слез. Ей было жаль убитого дракона до боли в сердце. И все же, не смотря ни на что, ей казалось, что у этой легенды счастливый конец, потому что жизнь победила смерть. У той девушки родился сын с драконьей кровью. А от него, говорят, пошел великий род древних царей. Катхи, провидящие истину, звали их люди.

Снова и снова вчитывалась она в последние строки, а в ушах звенели слова той старухи из города на границе.

...Мы долго ждали тебя, дева Катх...

Мороз по коже.

Наверное, это имя нарицательное, какой-то символ. А у нее сегодня слишком много впечатлений. Геста быстро убрала все и свернулась калачиком на своем ложе. Спать.

Уже уплывая в сон подумала, что завтра утром придет Яз, и все снова будет хорошо.

***

Когда по ощущениям на Киремос опустилась ночь, Зэйн поднялся по высокой лестнице к двери из заговоренного серебра и приложил ладонь к выемке в центре. Он всегда делал так, если нужно было вызвать отца. Ответ пришел сразу, из под ладони заструился свет. Зэйн усмехнулся, так и знал, что отец не спит.

Спустился вниз в свою гостиную, и стал ждать.

глава 25

Вскоре на лестнице послышался знакомый звук шагов. Гелсарт появился даже раньше, чем Зэйн рассчитывал. Лицо заинтересованное, хищный блеск в глазах. Явно спешил.

- Здравствуй, отец! - приветствовал его Зэйн, отсалютовав бокалом из густо-синего кобальтового стекла.

И улыбнулся. Взгляд властителя мгновенно перескочил сначала на бокал с вином, который Зэйн держал в руке, потом метнулся к выходу, ведущему из гостиной вниз, а потом вернулся к Зэйну. Гелсарт выдохнул, поведя шеей, глаза вспыхнули лихорадочной радостью.

- Здравствуй, сынок. Есть с чем тебя поздравить?

И потер руки. Зэйна выворачивало от этого плохо скрытого нетерпения, однако он принял вальяжную позу, откинулся в кресле и спросил с сытой ленивой улыбкой:

- Поздравить? О чем ты?

Отпивая вино не спускал с Гелсарта глаз. Тот все еще улыбался, но выражение лица сменилось, черты заострились, за улыбкой проявилась жестокость, а взгляд стал острее лезвия.

- Тогда зачем ты меня звал? - спросил он.

Зэйн скривил губы в капризной улыбке и пожал плечами:

- Соскучился. Давно не говорили о приятных вещах, вот я подумал...

- Ты потому меня отвлек? У меня ведь были действительно приятные занятия, - язвительно спросил Гелсарт, сел напротив и налил себе вина.

- Прости.

- Да ничего, сынок. Если скучаешь, могу прислать тебе наложниц прямо сейчас.

По взгляду отца Зэйн понял, что за игру тот затеял, однако виду не подал, только покачал головой и презрительно хмыкнул.

- Нет. Как-нибудь в другой раз. Что-то нет аппетита.

- Как скажешь, - скрипуче хохотнул Гелсарт. - Раз уж у тебя сегодня хорошее настроение, позволь узнать, как поживает НАША невеста?

Зэйну показалось, что его сейчас разорвет к чертям, но Гелсарт смотрел на него слишком пристально, чтобы позволить себе сорваться.

- Хорошо поживает. Как видишь, я остыл, стараюсь не пугать ее. Теперь осталось приучить себя к мысли, что мне придется с ней спать. А это непросто, поверь, - проговорил он, пряча взгляд за бокалом синего стекла. - И кстати... Что в ней особенного, что ты так завелся, отец? Зачем она тебе нужна?

Тон был доверительный, но если он думал усыпить бдительность Гелсарта, то надеялся зря. Тот усмехнулся:

- Какая тебе разница, сынок?

Пришлось подавить досаду, Гелсарт явно не собирался выдавать свои тайны. Тогда Зэйн решил разговорить отца, надеясь все же выудить частички правды.

- Ну все-таки, меня это тоже как-то касается, - проговорил он с легкой обидой в голосе. - Любопытно, что такого про нее сказал Оракул?

- Оракул сказал, она принесет потомство.

- Это я уже слышал. Может, скажешь что-то новое?

Гелсарт издевательски засмеялся:

- Поверь, это единственное, что тебя касается. И я очень надеюсь, что твой дружок не подведет.

Он все еще смеялся, когда Зэйн спросил в лоб:

- Как умерла моя мать?

***

Гелсарт испытывал чудовищную досаду и разочарование. Когда он получил это приглашение от сына, внутри как будто дрогнули струны. Он весь зажегся предвкушением. Тем неприятнее оказался удар.

Мальчишка с вальяжным потягивал вино, смотрел ему в глаза и хитрил. Несложно было понять, что его расслабленное веселье всего лишь маска, за которой ощущался неизвестно откуда взявшийся внутренний стержень.

В последнее время сын вел себя вызывающе, выказывал неповиновение, однако этому Гелсарт мог найти объяснение. В конце концов, Зэйн не совсем человек, в большей степени он животное, самец. Самцы во время гона всегда проявляют агрессию. И потому Гелсарт хоть и был раздражен его строптивостью до предела, решил дать время ему время и подождать результатов.